Исторические личности 

Иван Комзин 

Карта | Фотографии улицы

Свет Комзина

   Дорогие товарищи, мои глубокоуважаемые соратники-однополчане! Ну как мне забыть август 1950 года - начало разворота строительства первой великой стройки коммунизма. Волжской гидроэлектростанции имени В.И. Ленина! Ведь это второй день моего рождения! В этот день наша мирная армия строителей начала штурм матушки-Волги. Я счастливый человек», - так писал 30 июля 1970 года в Тольятти 65-летний Иван Комзин. И кажется, не лукавил: девять лет, проведенные здесь «от звонка до звонка», действительно стали весомой частью его жизни - большой и чересчур даже правильной, с точки зрения кодекса строителя коммунизма. А сам он был далеко не рядовым в этой огромной, недоедавшей, недосыпавшей вечно поднадзорной армии...

Сергей Мельник

Масштаб человека

   Из решения Тольятти некого исполкома от 1 сентября 1983 года:

   «Рассмотрев ходатайство ветеранов строительства Волжской ГЭС имени В.И. Ленина, исполком отмечает, что И.В. Комзин... в течение девяти лет возглавлял многотысячный коллектив Куйбышевгидростроя, создавшего уникальный промышленный комплекс в Жигулях - самую крупную, по тем временам. Волжскую ГЭС имени В.И. Ленина, ведущий завод отечественного цементного машиностроения Волгоцеммаш, Тольяттинский электротехнический завод, Жигулевский комбинат строительных материалов, крупнейшие химические предприятия города...

   Учитывая большие заслуги И.В. Комзина перед трудящимися города и в целях увековечения его памяти, исполком городского Совета народных депутатов решил... переименовать улицу Волжскую в Центральном районе г. Тольятти в улицу И.В. Комзина...»

- Могли бы выбрать улицу и посолиднее, под стать Ивану Васильевичу! - не раз слышал я от тех, кто работал с Комзиным. И от тех, кто слышал о нем только байки и легенды. И даже от тех, кто «хаял» его, как выразился бывший начальник КГС, покойный ныне Николай Семизоров. И в самом деле: скромный отрезок портпоселкового шоссе, ведущего в зону отдыха, никак не соответствует масштабам личности первого начальника Куйбышевгидростроя.

   Да и весь его жизненный путь не опишешь в коротком исполкомовском решении. Не уложишь ее и в одну, пусть даже большую, статью. Сам Комзин, не лишенный таланта мемуариста, писал о себе несравнимо живее и интереснее. И хотя все его книги - «Это и есть счастье», «Я верю в мечту» и «Свет Асуана» - не избежали цензуры, в брежневские времена безжалостно вычеркнувшей даже самые осторожные упоминания о Сталине, Берии, Хрущеве и прочих публичных и закулисных вождях, - я искренне завидую их обладателям. Мало кто из тех, кто сегодня пытается издать свои довольно корявые «воспоминания» и исторические изыскания, сможет тронуть читателя так, как сумел сделать это Комзин.

Наверх

Он верил в мечту

   «Меня жизнь не баловала. И мерз, и недоедал, и тяжко переживал ошибки, и терпел поражения в деловых спорах, и мучился собственным невежеством, и рисковал, и превозмогал смертельную усталость, сидя долгими бессонными ночами за книгой. Но я мерз, добывая тепло. Недоедал, создавая изобилие... И теперь я говорю: это оно и есть, мое счастье, мое нелегкое, зато настоящее счастье коммуниста», - так объяснил Комзин возникновение книжки «Это и есть счастье».

   Как и многих сомасштабных ему и избежавших опалы руководителей, Комзина осчастливила советская власть. Паренек из затерянной в лесах смоленской деревни, ровесник первой русской революции, сразу после Октября он очутился в подмосковном селе Перерве. Пишет, что бежали от нужды и притеснений. «Поблизости от столицы, - надеялись мои родители, - и кулачье не так лютует, и новые законы строже соблюдаются. Там, должно, сам Ленин за порядком следит». Вскоре и сам он стал стражем порядка: в 1919 году написал заявление и вместе с сельскими комсомольцами усмирял «классового врага», защищал батраков и выполнял ленинский призыв об установлении союза с середняком. С тремя классами образования обучал неграмотных. Играл в сельском драмкружке. Вырядившись попом Сергием, вел антирелигиозную пропаганду, за что и был свален с ног ударом пудового кулака церковного старосты.

   Там же впервые соприкоснулся с гидротехникой: неподалеку от села строили плотину для водоснабжения Москвы. По совету секретаря местной партячейки даже завел папку, в которой хранил все, что имело отношение к плану ГОЭЛРО... Вскоре уком комсомола направил его работать на электростанцию. Потом - строительный техникум и Московское высшее инженерно-строительное училище. В 1925-м вступил в ряды ВКП(б). Все было: работа, учеба, первые «печатные опыты» и чекистские будни.

   «О том незабываемом времени напомнили мне старые, потускневшие уже фотографии. Вот юноша с непокорной шевелюрой, в кожанке и с наганом на боку - боец отряда ЧОН (частей особого назначения. - Ред.) Рогожско-Симоновского района столицы. Вот парень постарше, в косоворотке и форменной фуражке с лакированным козырьком, - прораб на строительстве Северной электрической дороги под Москвой. А вот ведущий инженер Стройкома РСФСР, Этот снимок мне особенно дорог: он сделан в день отъезда на Урал...»

Строить Магнитку Комзин поехал уже с женой, 19-летней Ольгой Яковлевной. «После уютной московской квартиры очутиться в палатке, где вместо паркета земля и вместо больших солнечных окон мутное целлулоидное оконце - не такая уж большая радость»... Жене, разумеется, не ему. Если верить книге, именно там, у подножия культовой для строителей светлого будущего горы, родился сын Борис.Только с Магнитки - отправили учиться в Германию, где уже вовсю резвились штурмовики и горели костры из книг. На родину вернулся еще до поджога Рейхстага, и снова в путь: строить текстильные комбинаты в Турции. В 1938-м новое назначение - начальником Главного управления строительства Народного комиссариата тяжелого машиностроения, затем заместителем наркома. В 1940-м - военный инженер второго ранга, начальник строительства Таллинского порта. В войну руководил возведением и восстановлением оборонительных сооружений на Балтике. С 1944-го занимает должность замнаркома строительства объектов военного назначения, с 1946-го - замнаркома Военно-морского флота по капстроительству. Восстанавливает тот же порт в Таллине, Затем - начальник управления при Совете Министров СССР по восстановлению и строительству города-героя Севастополя. И наконец, после известного правительственного Постановления от 21 августа 1950 года Куйбышевская ГЭС...

Наверх

В проекции стройки

   Об этой грандиозной стройке написаны тома и кипы. 50-летие Куйбышевгидростроя было хорошим поводом вспомнить поистине великую эпопею. Тем более, пришло наконец время, когда перестали люди бояться вездесущего некогда «первого отдела», свободнее стали в воспоминаниях и оценках.

   Николай Федорович Семизоров вспоминал о Комзине тепло, но без особых подробностей. Крупный организатор. Мыслил по-государственному. Всегда интересовался бытом строителей. Всегда находил нужное слово. Ценил и выдвигал молодежь. Что еще? Был требовательным. Его побаивались, но по-хорошему. «Никого не притеснял, не посадил - наоборот, освобождал». Пользовался большим авторитетом: «Если в зоне какая буза была - всегда заходил первый, и с его заходом все кончалось»...

   - Я себя сравнивать с ним даже не могу. Для меня это был бог, талант... Человек немножко авантюрный - но со строителями нельзя быть просто... Он никогда духом не падал, даже когда прорывало плотину и грозило катастрофой… Вообще, любили его: он же был тут в самое тяжелое время и пробыл до конца. Я, например, почему-то не боялся Комзина. Правда, работал день и ночь... К разговорам о свойстве с тогдашним председателем Совмина РСФСР Булганиным, якобы помогавшим Комзину добывать для стройки самые немыслимые материалы и выгодные правительственные постановления (на этом настаивают в своих воспоминаниях многие бывшие городские руководители), Семизоров относился скептически. «Честно скажу, я не наблюдал. Если и обращался когда Комзин, то к Берии. При мне несколько раз - насчет рельсов, и по шпалам, и по материалам...»

   Ради дела Комзин мог набрать любой номер. Только благодаря ему, считают многие, возник филиал Самарского индустриального института, переросший со временем в Тольяттинский политех. И биостанция, которая стала со временем Институтом экологии Волжского бассейна, тоже им подсказана. Как вспоминал первый ее директор, а затем начальник гидрометобсерватории Николай Дзюбан, именно Комзин подбросил эту идею известному полярнику Ивану Папанину, курирующему под старость науку. И привез его сюда, чтоб облюбовать место.

Наверх

Сугубо личное

   Николай Бурцев, личный шофер Комзина с первых до последних дней его на «сталинской стройке», попал сюда не сразу. Фронтовик, отметивший свое 17-летие в военном госпитале, с войны вернулся с увечьем руки. Но это не помешало ему на гражданке выучиться на первоклассного водителя, каких на строительстве были единицы.

    До ГЭС работал в Сочи, тоже возил начальника стройки. На «сталинскую» сначала не брали, но какое там, когда все запросились: забрал жену и приехал. Взяли, и взяли к самому Комзину, как только тот вышел из отпуска после Севастополя. Так и возил его один, без напарника, до 1953-го, пока не «расформировали» МВД, в штате которого он формально числился, и платить стали меньше.

Рассказывает, что встретил Комзина в форме генерал-майора инженерно-технических войск:

   - Я лично нес его мундир с наградами, новенький орден Ленина за Севастополь еще блестел. Вранье, что Комзин был генералом МВД, как писали некоторые. И получать для него ботинки и заготовки на сапоги в Самаре я не в УВД ездил, а на склады ПриВО. И отменял потом заготовки, потому что на его ногу сапоги не получались: он же ведь дядька был 117 килограммов весу. Но живота не было - просто крупный, сбитый человек...

О том, насколько матер был Комзин, вспоминают все, Как, кстати, и о его недюжинной работоспособности. Но не каждый знает, как тяжко приходилось начальнику стройки с его габаритами. Шофер знает:

   - Обуви ему больше чем на две недели не хватало: он же на стройке проводил все время. Как зацепит начальников участков, прорабов - и пошел: по щебенке, по котловану. И что бы ни говорили, к нему все относились хорошо. Те же ботинки и сапоги ремонтировать я часто ездил в верхний лагерь. Так заключенные все смеялись: «Может, мы ему в складчину новые ботинки купим?» А я им: «Да где ж вы возьмете 47-й размер?»

Бурцев живет в индомах, в Портпоселке. Бывший коттедж Комзина и его дом - на соседних участках. Сегодня соседи Николая Пантелеевича - вазовские «генералы» Николаев и Каданников. Добрые, говорит, соседи...

   - Комзин был простейший человек. Тогда вообще начальники другие были: не строили тогда всяких больших заборов. У нас была общая калитка. Бывало, вернемся, а ему поесть нечего - кричит супруге моей: «Оль, у тебя пожрать есть чего? Твой борщ хороший, давай...» Он трудоголик был. А если выдастся какой-нибудь выходной - он места себе не найдет. Ходит по двору, заглянет сюда - а я в гараже вожусь, чтоб машину подшаманить. «Чем занимаешься?.. Пойдем, у меня там чесночная есть, по рюмочке выпьем». Любил только «Московскую» с зеленой этикеткой, «с белой головкой» еще называли. Сам на чесноке настаивал. Ты не представляешь, что это за зараза смерть всем змеям. А он говорил, что она помогает даже от туберкулеза. Вообще, употреблял редко, да и как употреблял: граненый стакан - и больше не наливай...

   Возить начальника - особое искусство. Да и инспекторов стройки пришлось покатать: почти всех, от Молотова до Круглова. Замминистра внутренних дел генерал-полковник Сахаров, поучаствовавший в аресте Берии впоследствии назначенный Хрущевым председателем КГБ, все допытывался у шофера: часто ли Комзин ездит в Самару в театр, да есть ли у него тут женщины. «И попробуй среди таких вот тузов не проговориться. Но тут мне не надо был го выдумывать. За восемь лет в театре мы только два раза были и один раз в цирке. Некогда было ему по театрам, да и не любитель. А в отношении женщин, скажем, он скромным был. Не без конечно, но повода для разговоров не давал, хотя тут и пытались...»

   Шофер помнит и заговор против Комзина, затеянный его замом, генерал-лейтенантом Шихтеровым: «Этот чисто гулаговский - а Комзину таких замов и давали...» Помнит и разборки уголовников в зоне, которые раскидывал Комзин. И ЧП с гибелью заключенных: «Мы ездили, разбирались. Зря говорят, что не обращали тогда внимания на людей. Комзин гонял особенно начальников лагерей: за грязь за несправедливость...» А однажды Бурцев на дороге ударил Ивана Васильевича по рукам: чтоб не лез к рулю – не его это дело…

По словам Бурцева, пока Комзин командовал строительством, жена его, Ольга Яковлевна, жила в основном в Москве - работала в Кремлевской больнице. Приезжала изредка, два-три раза в год. Сын учился в институте, тоже наведывался на каникулы. (Сегодня он на пенсии, живет в Москве и на даче в Переделкине).

   - С Борисом, сыном Комзина, мы дружили: все-таки по возрасту близки. С ним и на охоту, и на рыбалку, и за столом. Последний раз мы с ним встречались в 1976 году. Тогда он работал в Институте международных отношений и курировал связи с США, Канадой. А у него дикие способности к языкам: в совершенстве знает английский, подрабатывал на переводах с немецкого. Французскую библиотеку я сам увозил в Москву. И ковер. У Комзина же тут ничего не было: стол простенький да ковер привозной. Скромно очень жили. А брат его старший, Василий Васильевич, приезжал (туберкулезный, я ему все возил кумыс с «Лесного») - тот и вовсе простой мужик, токарем работал на каком-то заводе... А с кем дружил Комзин? Знаю, его близким другом был адмирал флота Кузнецов.

Знает Бурцев еще об одной связи, о которой никому знать было не положено: «Не хотел этот случай рассказывать, но одно расскажу»...

   Едут как-то по водосливной плотине. Кругом колючка. И узнал вдруг Комзин, что шофер его беспартийный. И вызвался написать рекомендацию,

- Знаете, - говорю, - Иван Васильич, я бы, может, вступил в партию, если б не ездили мы по таким вот колючим заграждениям.

   - Вот ты какой ... твою не мать совсем! (Это у него такое любимое ругательство было.)

«А я потом думаю: да ничего он не сделает. Потому что к нему приезжал сюда его очень близкий друг, они подвыпили и про политику партии разговор вели - по тем временам такой разговор пах расстрелом, прямо скажу. Думаю, если что-нибудь - я ж помню этот разговор.

Действительно, никому ничего не сказал тогда Комзин о моих "крамольных" словах. Но вряд ли потому, что было мне о нем что сказать. Просто ему не до доносов было... Кстати, а в партию я вступил только в 1961 году, уже когда Никита нацеплял пряников: мол, наше поколение будет жить при коммунизме...»

После Куйбышевской была в жизни Комзина другая ГЭС - Асуанская в Египте. И бриллиантовый орден Голубого Нила в награду. Потом - большая наука. И обширная переписка.

   Из письма в Тольятти (июль 1970-го): «Вот уже два года, как я руковожу огромной научно-исследовательской организацией... Короче говоря, хотя моя голова и побелела сединой, однако "покой нам только снится". Да и на что мне покой!? Не дай бог его иметь в мои годы!.. В личном плане у меня большая семья. Год тому назад у меня родилась внучка. А в день моего рождения, 65-летия, дочь Ирина подарила мне внука Сергея. Так сложилась моя судьба...

   Я поздравляю вас и вашего замечательного руководителя товарища Семизорова с началом выпуска легковых автомобилей с маркой Волжского автозавода. Ну как не радоваться мне, когда я вижу такой автомобиль, бегущий по нашим дорогам. Я вздыхаю, улыбаюсь и думаю: "И в нем есть частица моего труда"...

Крепко прижимаю вас всех к моему беспокойному, хотя уже, видимо, и старому сердцу...»

Карта | Фотографии улицы

Наверх

Design by Vorona M.